Ну почему патриот – это всегда принципиальный бедняк, который сам богатеть не хочет, и семью свою в богатую жизнь не пускает? Что за стереотипы прививают такие сказки? Или ты родину любишь, или одеваешься красиво? Такая себе мораль. А еще – детей Хелениных жалко. Семь малышей или утонули, или сиротами остались.
Жил да был на Карпатах воевода Ян. Все любили и уважали старика не за богатство и щедрость — не было у Яна ни золота, ни сокровищ, — а за ум, честность и храбрость.
У воеводы Яна росла дочка — красавица Хелена. Само красное солнце на небе останавливалось, любовалось черными глазами и золотыми косами Хелены. Лесные совы и узорчатые змеи уж на что мудрые, и те завидовали уму-разуму Хелены. Бабочки прилетали в девичью светлицу, засматривались на ее рукоделья — ведь холсты, расшитые рукой Хелены, были красивее крыльев бабочек.
Всем взяла Хелена, но была она спесивая, жадная, отца бедностью попрекала, а сама день-деньской только и думала о парчовых нарядах, о самоцветных уборах. Сядет, бывало, у оконца, да одну и ту же песню заведет:
— Тот, кто построит
Коралловый замок.
Тот, кто подарит
Наряд драгоценный,
Ясными звездочками расшитый,
Кто принесет сапожки золотые,
С тем я
Веселую свадьбу сыграю.
Услыхал эту песню воевода Ян, говорит:
— Эх, дочка, дочка, да разве можно человека за тряпки да сапожки любить?! Нет, Хелена, запомни: всего дороже отчизна, всего милее свобода. Того, кто верен ей, того и любить надо.
Хелена и слушать отца не стала.
А людская молва о ее красоте и разуме что морская волна катилась по земле польской. Каждый день приезжали в дом воеводы новые сваты, стучались женихи. Но богатства у них — только смелая душа, а в кармане ни гроша. Ни один не мог подарить Хелене кораллового замка, золотых сапожек и звездного наряда. Девушка отказывала женихам одному за другим.
Прошла весна красна, лето пролетело, вот и осень вошла в ворота, а Хелена все пела свою песню, все богатого жениха
ждала.
Однажды отец говорит Хелене:
— Перестань, дочка, свою песню петь. Иль не понимаешь, что в Польше нет человека, который бы мог подарить тебе коралловый замок и звездный наряд?
— Я подарю паненке Хелене все, что только она пожелает! — вдруг раздался молодой голос за окном.
Воевода и Хелена бросились к окну — глядь, а в саду древний старичок-монах стоит. Воевода приказал собак спустить, монаха поймать. Да не тут-то было: скрылся монах, не поймали его.
— Недобрый это человек. По виду старый, по голосу молодой, — сказал воевода.
Но Хелена монаха забыть не могла. Дни и ночи о нем думала-гадала. Недели летели. Месяц прошел. На Карпатах охотничьи рога затрубили, залаяли борзые. Это сам польский король со свитой приехал на охоту в Карпатские леса.
В горном охотничьем замке каждый день давал король веселые пиры. Гости пили, ели, плясали мазурку и пели до утра. Однажды король позвал к себе на пир воеводу с дочерью.
Как услышала о королевском приглашении Хелена, ногами затопала, закричала:
— Не пойду я на пир в сермяге да холстине! Купи мне, пан отец, хоть парчовый кунтуш.
Но старому воеводе не на что было кунтуш купить.
Солнце в тучах за горы закатилось. Хелена сердитая в свою горницу ушла. Не успела войти, как чьи-то руки протянули ей в окно золотые сапожки и синий, как ночное небо, наряд, расшитый звездочками.
— Одевайся-наряжайся, красавица, и помни, что коралловый замок я уже построил для тебя, — сказал кто-то в саду тихим голосом.
Обрадовалась Хелена, наряд одела, сапожки обула, с ног до головы в длинный плащ закуталась и поехала с отцом на королевский пир.
Только в замке увидел отец ее сверкающий наряд, удивился и спросил:
— Откуда у тебя, дочка, это платье и сапожки?
Хелена ничего отцу не ответила, убежала мазурку плясать. Пляшет Хелена с заморским гостем — рыжим паном Киквиком. По голосу узнала Хелена, что это тот самый человек, что подарил ей звездный наряд и золотые сапожки.
Пан Киквик весь вечер с Хеленой плясал. Плясал, каблуками стучал, усы крутил, сам рассказывал девушке, какие сокровища лежат у него в подвалах кораллового замка.
Наутро к воеводе приехали сваты. Их прислал пан Киквик — заморский гость. Но воевода отвечал:
— Ясные паны, почтенные сваты, за плохое вы дело взялись. Я дочь свою не выдам за чужестранца.
Так сваты и уехали ни с чем. Звездный наряд и золотые сапожки воевода вернул Киквику.
И тут пришла неминучая беда — началась война. Старый воевода Ян надел боевые доспехи и пошел биться
за родину, а дочь Хелену отправил в неприступный замок, к своему брату. На прощанье воевода говорит дочери:
— Помни, Хелена, что пан Киквик недобрый человек. Недаром он меняет личину и, словно вор, бродит по нашей земле. Знай, если выйдешь замуж за Киквика — прокляну тебя. А страшнее отцовского проклятья ничего нет на белом свете.
Испугалась Хелена и обещала отцу забыть Киквика.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. За месяцем месяц — целый год пролетел.
Гуляет однажды Хелена в зеленом саду неприступного замка — вдруг, откуда ни возьмись, перед ней старик-нищий. Армяк дырявый, шапка на самый нос спустилась, мочальная бороденка торчит. И говорит ей нищий тихим голосом:
— Сегодня в полночь я жду тебя у железных ворот!
Сразу узнала Хелена Киквика и пошла в полночь к железным воротам. Стал Киквик уговаривать Хелену бежать с ним в чужедальнюю сторону, где коралловый замок стоит, где ее ждут невиданные наряды и драгоценности.
— Не бойся отцовского проклятья. Семь колдуний живут в коралловом замке — они своими чарами любую беду отведут. Они и сюда мне помогли пробраться: собак отравили, часовых усыпили…
Уговаривал, уговаривал заморский гость Хелену и уговорил. Долго ли, коротко ли добирались Киквик и Хелена на чужую сторону, только добрались туда и стали жить-поживать в замке из розового коралла на черной горе, в заморской стороне.
Хелена сняла холстинную рубашку и сермяжную юбку — надела звездный наряд. Семь колдуний по очереди ей служили. Своими чарами они заставили ее забыть родину и отца.
Прошло семь лет. Семеро детей родилось у Хелены. Вот и восьмой год наступил. Уехал из кораллового замка Киквик, и заболела колдунья Среда, что должна была в этот день служить Хелене. Хелена первый раз осталась одна. Поднялась она на высокую башню, где еще ни разу не бывала, и с вершины коралловой башни увидала родные Карпаты. Там клубился черный дым, пылали пожары…
Мимо летели дикие гуси-лебеди. Хелена закричала птицам:
— Ой, гуси-лебеди, что горит на Карпатах?
Гуси-лебеди закружили над башней и отвечали ей:
— То горит, Хелена, дом твоего отца — воеводы Яна.
— Кто поджег отцовский дом?
— Твой муж, Хелена, — отвечали гуси-лебеди. — Твой муж, пан Киквик, со своим войском поджег польские села-города, растоптал польские поля и огороды.
Стала Хелена спрашивать диких гусей-лебедей, жив ли ее отец, воевода Ян. Но тут на башне появилась колдунья Среда, накрыла Хелену пестрым покрывалом и увела вниз, в горницу.
Вокруг Хелены все волшебницы собрались, стали покрывалами махать, руками разводить, приговаривать:
— Ты забудь, забудь, Хелена, своего отца, и родимый дом, и свою отчизну!
Да не помогали больше заклятья — ничего Хелена забыть не могла. Улучила она минутку и, когда колдунья уснула, поднялась опять на коралловую башню. Глянула Хелена сверху и увидела облако на дороге и тучу в поле.
В небе летели зоркие соколы, и Хелена спросила их:
— Ой, соколы, соколы, что за облако клубится на дороге, что за туча полем плывет?
Соколы отвечали ей:
— Это не туча в поле плывет, это не облако клубится на дороге, а это пыль пылит… А подняли пыль храбрые полки твоего отца. Разбил Ян войска окаянного Киквика и ведет сюда свои полки.
— Ой, соколы, где же пан Киквик?
Соколы закричали:
— Твой муж, пан Киквик, о тебе и о детях забыл, монахом переоделся, в горы убежал!
Хелена и впрямь увидала на горной тропинке пана Киквика Он пробирался по скалам, а воевода Ян настигал его со своими полками.
Киквик глянул на воеводу — как глянул, так и окаменел. Доныне стоит эта черная скала, и доныне зовется она Монахом.
— Спасайте моих детей! Отец скачет сюда! — закричала Хелена колдуньям.
Схватила каждая колдунья по ребенку, убежали они из кораллового замка. Но проклятье воеводы Яна настигло колдуний, и они превратились в семь озер. А Хелена, как была в звездном наряде, опустилась на колени.
Распахнулись ворота кораллового замка, въехал на белом коне воевода Ян. Соскочил с коня, топнул ногой, и в прах рассыпался коралловый замок.
Хелена закричала:
— Ты прости меня, отец! Я теперь поняла: нет ничего милее свободы, нет ничего дороже отчизны.
Воевода отвечал:
— Поздно, поздно ты это поняла, Хелена! Сейчас не у меня проси прощенья, а у матери родной земли, перед нею ты виновата.
Вскочил на коня воевода, дальше поскакал, а Хелена целый день рыдала, слезами заливалась, а на вечерней заре озером растеклась. На звездный наряд Хелены походит темно-синяя озерная вода. Журчит и поет родниковое озеро. И журчанье его подобно песне. Кажется тогда, будто женский голос тихо, жалобно поет:
— Нет ничего мне
Милее свободы.
Нет ничего мне
Дороже отчизны.
Ей отдала бы
Коралловый замок.
Звездный наряд.
Золотые сапожки…
Это Хелена поет. Но никто не грустит о ней: кто пожалеет изменницу, того ветер и вьюга с земли сметет, унесет за дремучие леса, за синие горы.
