Ну вот, обокрали бедного водяного черта. А вдруг он ничего плохого ввиду не имел? Впрочем, если близкий человек болен, то на что только ни пойдешь ради его исцеления. Кстати, заметили момент — для всех в селе бедная = ленивая. И не важны причины, по которой она на самом деле бедна.
Эту сказку когда-то рассказала баба деду, дед — соседу, сосед — куме на толоке*, кума — вороне да сороке. Сорока жить не могла, покуда всем не разнесла! От нее и я знаю, да и вам разноведаю.
__________________
*Толока — форма деревенской взаимопомощи, когда для какого-то масштабного дела выходили все и вместе сообща работали.
Жил-был на свете одни парень — высокий, как дубок, а прекрасный, как принц. Из-за него все девчата сохли, словно былинки, а матери ходили по ворожкам, чтобы приворожить молодца к своим дочерям. Но когда пришло время, то парень взял себе Орысю, самую бедную девушку в селе.
Богатые рассердились и начали глумиться:
— Он не мог расстаться с бедой, ведь она — его мать!
— Привык на печи лежа пахать!
— О ком нам сожалеть, если в его макитре* воробьи цвиринькают**!
_________________________________
*Макитра — широкий глиняный горшок, в котором перетирали семена, ставили тесто или запекали овощи.
**В его макитре воробьи цвиринькают — переносное «не все в порядке с головой». Как современное «не все дома».
После свадьбы бедолага похозяйничал немного и вдруг заболел. Лег и больше не вставал.
Пришли в хату люди, близкие и далекие родственники. Он рассказал им про свой сон:
— Мне приснилось, что встану на ноги, если какая-нибудь красивая молодка станцует около меня в таком убранстве, какого свет не видел.
Богатые снова потешались — размахивали языком, как помелом:
— Пусть теперь Орыся танцует перед ним! В своем дранье!
— Бездельница имеет только одну сорочку — и та конопляная!
— Не хотел богатой невесты!
Орыся все то слышала. Видела, как мучается ее муж, да не знала, чем помочь. Однажды и говорит:
— Пойду я искать куда-нибудь такое убранство, какого свет не видел.
Долго шла Орыся. Добралася до темного лесу. Блуждала в зарослях — слезы вытирала, долю проклинала. С большим трудом вышла на поляну, где была какая-то хатка. Постучала — никто не ответил. Набралась смелости, вошла в хату — а там ни души. Женщина поужинала и легла на печь спать.
Вот где-то около полночи затряслись стены, зазвенели окна. Через порог переступил трясинник (так называют у нас беса, который живет на болоте, в трясине). Оскалил зубы и позвал:
— Молодичка, в танец!
Орыся ответила:
— Я пошла бы в танец, да гляди: нет у меня такой прекрасной сорочки, какую еще свет не видел.
Трясинник выскочил в сени и за какую-то минуту принес ей сорочку, вышитую звездами — как те, что на небе. От сорочки так сияло, что аж глаза слепли. Трясинник прохрипел:
— Молодичка, в танец!
Я пошла бы танцевать, но не имею и юбки, какой свет не видел.
Трясинник выскочил за двери, пошарил по закуткам и за какую-то минутку принес новую юбку: на ней цвели живые цветы. Кинул эту юбку на печь и уже прошипел:
— Молодичка, в танец!
Я пошла бы танцевать, да не имею таких прекрасных туфель, каких еще свет не видел.
Трясинник кинулся в сени, застучал и загремел и через минуту вернулся с чудными туфлями: они были золотые, каблуки на них серебряные, а пряжки алмазные. Швырнул их на печь и аж заревел:
— Молодичка, в танец!
— Я пошла бы в танец, да не имею еще таких чулок, каких свет не видел.
Трясинник — за двери. Через какую-то минуту влетел снова в хату и кинул чулки — такие тонкие, словно были вытканы из солнечных лучей. Потом закричал:
— Такая-сякая, в танец!
— Я пошла бы в танец, но не имею лент и сережек, каких еще свет не видел.
Трясинник на это молча заскрежетал зубами — стремглав из хаты. Пошелестел на чердаке листьями, которых намело из лесу. Затем вернулся — швырнул на печь шкатулку с лентами:
— Задрипанка, в танец!
— Я пошла бы в танец, но не имею и прекрасных бус.
— А, идол бы тебе угодил! — взбесился трясинник. Схватил хвост в зубы, пихнул двери ногою и шмыгнул в сени. Там постучал об пол копытом, с чем-то повозился. Потом так рванул через порог, что аж растянулся среди хаты. Швырнул бусы и гаркнул:
— Ведьма, в танец!
Орыся теперь имела все для танца и не знала, что сказать. Но придумала:
— Я пошла бы в танец, но не имею еще веночка, какого свет не видел…
— Чтоб тебя громом убило! — разозлился трясинник. — Ведь не на свадьбу же идти с тобою?!
Он бил хвостом по земле, даже пыль поднялась в хате. А хитрая молодица, когда ее не стало видно, вдруг закукарекала. Трясинник испугался и словно сквозь землю провалился.
Орыся возвратилась домой. Там славно нарядилась и затанцевала перед мужем. Он так обрадовался, так повеселел, что сразу соскочил с печи, здоровый.
Так бедная женщина спасла своего мужа, а злые богачи прикусили себе языки.