В одном дворе было очень много пшеницы, и ту пшеницу возили постоянно до какого-то места. Один человек не имел, кого бы отправить с той пшеницею, так он одел свою дочку по-мужски и отправил ее в дорогу. Ехала она с той пшеницею, начал ее воз ломаться, другие телеги поехали да и поехали, а она осталась. Вот приезжает на распутье трех дорог и не знает, по которой ей ехать. Наконец, въехала в какой-то лес, вот и смеркаться начало:
— Ах, лихочко, что мне тут делать?
Едет она дальше, видит — в лесу какая-то хата, так заехала проситься на ночь. Приняли ее с охотою. А то была ведьмарская хата, и у тех ведьмарей был один сын. Сразу они завели ее коня и где-то поставили, а ее в хату позвали, и так уже ее там угощают, принимают! Тот сын думает, что она мужчина, а мать говорит — девка, и не пускают ее от себя, держат. Вот сын с родителями все препирается, говорит:
— Мужчина.
А они:
— Девка.
И была при ней собачка, которая за нею из дому бежала. И что она только услышит, о чем они между собой говорят, так сразу ей рассказывает. А однажды и говорит:
— Пошлют тебя на ярмарку, а сами будут издали наблюдать, что ты будешь покупать: женское ли, мужское ли. Так ты смотри, имей ум, а то они хотят на тебе своего сына женить.
Поехала она на ярмарку, не покупает ни платков, ни лент, ни бус — на ту сторону и не глядит; все хомуты, седла, уздечки, кнуты и всякие мужские вещи торгует.
Тогда сын говорит:
— Ну что? Я-таки говорил, что это мужчина!
Ведьма взяла да и убила ее собачку, потому что догадалась, что это она ее предостерегала. И потом давай над нею всячески измываться, покуда та не призналась, что она девушка. Сын, конечно, рад на ней жениться, и ведьма будто тоже за это; однако дала ей подойник и говорит:
— Иди же ты моих коров выдой, а не то я тебя со света сживу.
Вышла она с подойником и та́к плачет, та́к плачет, потому что нигде ни одной коровы и следа нет; вот вышел и тот парень.
— Тихо, — говорит, — не плачь, я тебе скажу, какие это коровы.
И дал ей поросенка.
— Иди,— говорит,— в лес, положи этого поросенка: как он закричит, так насбегается волчиц; и как начнут они его есть, так ты быстрей их по разу цы́ркни-сви́ркни и сама беги домой: они тебя не тронут.
Как он сказал, так она сделала. Приносит она то молоко домой, а ведьма:
— Небось,— говорит,— хитра, знала, как сделать.
Назавтра дала ей ножницы да и говорит:
— Иди же ты еще остриги моих овец, вот тогда будет твоя свадьба с моим сыном.
Вышла она, бедная, и та́к плачет, та́к плачет; вот подходит тот парень:
— Э, чего ты плачешь, почему ты не скажешь мне, что тебе надо?
И дал ей дитя и говорит:
— Иди на росстани дорог, положи это дитя, и когда оно заплачет, то посбегаются отовсюду черти и будут его нюхать. А ты тем временем у каждого остриги по пучочку бороды и принеси ей: это и есть ее шерсть.
Как он научил, так она и сделала. Приносит эту шерсть, а ведьма говорит:
— Небось, хитра! Ну, коли хочешь быть моею невесткою, пойди же ты еще на тот свет и принеси от моей сестры клубок пряжи.
Вышла она, бедная, на двор, плачет; опять ведьмин сын говорит:
— Глупая ты, не плачь!
Дал ей нитяной клубочек и говорит:
— Где он будет катиться, туда ты и иди.
Дал ей пшеницы горсточку:
— Встретишь ты по дороге гусей, посыпь эту пшеницу пускай клюют.
Потом дал ей сыра:
— Встретишь ты котов, положи этот сыр — пускай едят.
Дал ей еще буханку ситного хлеба:
— Ты там,— говорит,— встретишь собак, положи им — пусть едят.
Наконец, дал ей кадочку масла и говорит:
— Как подойдешь к дверям, то поставь возле них это масло, а когда ведьма даст тебе есть, то ты, что первый раз укусишь, так держи за левой щечкою, потому что она спросит, чтобы ты отдала и ты отдай.
Как он научил, так она и сделала. Вошла к ведьминой сестре и говорит:
— Тетка, твоя сестра прислала меня за клубком пряжи.
Она ей сразу дала клубок пряжи и начала угощать; а когда уже девушка, поев, благодарила, она:
— Отдай мне то, что ты первый раз укусила.
Та вынула из-за левой щечки и дает, а ведьма даже головою закрутила. Выходит девушка за двери, а она говорит:
— Двери, двери, забейте ее!
А двери на это:
— Мы у тебя целый век масла не видали, а теперь полную кадочку имеем: не будем бить!
Тогда она собакам:
— Собаки, собаки, разорвите девку!
Собаки говорят:
— Мы у тебя целый век и черного хлеба не видали, а теперь над ситным сидим: не будем трогать!
Она котам:
— Коты, коты, задушите девку!
А коты на это:
— Мы у тебя и не знали, какой такой на свете сыр, а теперь во весь рот едим: не будем душить!
Тогда ведьма гусям:
— Гуси, гуси, заклюйте девку!
А гуси:
— Мы у тебя и не знали, есть ли на свете пшеница, а теперь погляди, какую хорошую имеем: не будем трогать!
И так она пришла благополучно домой и отдала ей клубок пряжи.
Тогда ведьма:
— Иди ж ты,— говорит,— мою родню на свадьбу созови.
Она, бедолага, та́к уж плачет, выйдя на подворье, потому что кто ее знает, где ее родню искать?!
Но вышел тот парень и говорит:
— Тихо, глупая, не плачь!
И дал ей конскую голову:
— Иди,— говорит,— с этой головою, стань над колодцем, возложи эту голову на свою голову и все кивай, стоя, и все кивай. Из колодца будут черти вылазить и идти на свадьбу, а когда вылезет последний, так даст тебе по голове, голова эта упадет на землю, и ты падай, а он сам полетит, потому что будет думать, что он тебя убил. Тогда ты встань да иди назад, домой.
Как он научил, так она сделала.
Приходит она домой, а ведьма сидит за столом, окруженная чертями. И лишь только глянула на нее, то словно обрадовалась и давай хохотать, как будто она рада. Хохотала, хохотала, да и лопнула! А черти — из-за стола, разорвали ведьму и вылетели через дымовую трубу. Тогда парень и девушка поженились, и им уже было хорошо.
